Муки выбора всегда приходят к нам вместе с самыми простыми повседневными дилеммами. Что выпить за завтраком? Чай или кофе? Какую рубашку надеть под жилет? Светлую или темную? Как поздороваться с одногруппникам? Бодро в голос или сдержанно кивнуть? Как внести пометки в тетрадь на очередном занятии, что съесть в столовой на обед, какую книгу взять в библиотеке для внеклассного чтения...Сотни, если не тысячи доказательно-обоснованных и не очень решений мы принимаем каждый день.
Каеру стояла на перепутье, держа в руках две потрепанные пластиковые аудиокассеты:
- Восьмидесятые или девяностые? …Восьмидесятые?...Девяностые?– задумчиво переводя взгляд с одной на другую, девушка не могла определиться, музыка какого времени скрасит ее незаурядный вечер наилучшим образом.
Тридцать первое октября в жизни демонов являлось куда более знаменательной датой, нежели рождество или день святого Валентина. Кельтский праздник начала зимы, уходящий корнями в дохристианскую эпоху, превозносил сверхъестественные силы над человеческими возможностями. С течением времени самобытное празднество эволюционировало в нынешний Хэллоуин. Тыквы со страшными гримасами, разношерстные тематические костюмы, декорации в пестрой черно-рыжей гамме, печеные сладости и льющиеся точно из опрокинутой бочки увеселения. Именно таким современное человечество знало этот праздник. А что же демоны? Они не оставались в стороне, следуя прочным экзотерическим традициям. При том некоторым и вовсе было не обязательно искать подходящий костюм – достаточно было лишь снять оковы человеческого облика и вернуться к первозданной форме.
За прошедшие несколько месяцев с начала учебного года Демоноколледж порядком устал не только от монотонных, беспросветных учебных будней, но и от неустанно будоражащих внешний мир событий. Грядущее торжество в равной степени предвкушали как студенты, так и преподаватели. Организация мероприятия легла на долю студенческого совета, каждый представитель которого был коронован своей особой ролью.
Умино, как ответственной за культурно-массовую деятельность, досталась папская тиара, а одновременно с этим и терновый венец. Лягушке предстояло подготовить и украсить для демонического шабаша главный актовый зал. И, конечно, у нее не хватило решимости попросить помощи у сокурсников. Разве могла она перекладывать на кого-либо свои обязанности? Могла надоедать с нелепыми просьбами? Могла, но не стала. Ибо не хотела рушить хрупкое, хрустальное воодушевление товарищей. Этот праздник был нужен, как вихрь. Как нечто, способное разорвать вереницу злосчастных повседневных перипетий. Будучи чрезмерно исполнительной, Уру была готова приложить все усилия, что бы Хэллоуин прошел на высшем уровне.
- Девяностые. – кивнув собственному выбору как можно убедительнее, Каеру вставила кассету в старый портативный магнитофон – один из спутников некогда безбрачной жизни папеньки. Выкрутила громкость до максимума. И блаженно выдохнула, когда первая барабанная партия «Song 2» с гулким эхом врезались в пустые бетонные стены зала.
Музыка выбирается под состояние души. В случае Уру это утверждение не всегда было верно. Музыка влияла на ее настроение, заряжала разномастными по цвету и фактуре эмоциями и, в целом, программировала день. Подростковая привычка, занимать пустую голову фоновым шумом, укоренилась в ее образе жизни. Въелась иссиня-черными чернилами в нежную белую материю неизменности. Не владея музыкальными навыками, но будучи крайне восприимчивой к ним, Умино на протяжении всего детства слушала отцовские виниловые и кассетные сборники, содержащие лирические, прозрачные в своей огромной сложности симфонии и затуманенные хвалебной простотой хиты из разных временных эпох. Сейчас она знала каждое произведение из этих сборников наизусть. И каждую раз за разом впитывала кожей и костями как в первый раз.
Энергия не может накапливаться бесконечно. Рано или поздно она находит выход. С каждой песней Каеру все больше проникалась независимым духом того времени. И сама не заметила, как начала танцевать. По-началу, она просто шевелила губами, беззвучно подпевая Blur и развешивая гирлянды бумажных летучих мышей. Негласную манеру сменили резкие — точно в конвульсиях — кивания головой под не подлежащую разрешению дилемму "What is love?". Едва уловив ноты «My Favorite Game», девушка подхватила и закружила запылившееся в чулане чучело Тыквоголового Джека. Пристроив несостоявшегося кавалера на край сцены, тут же переключилась на тыквенные головы. А когда зазвучала заводная испанская «Macarena» у лягушки не осталось шансов. Каеру унесло окончательно.
Раз - выставить руки вперед. Два - повернуть ладони вверх. Три - обнять себя за локти. Четыре - за плечи. Пять - положить ладони за затылок. Поворот. Шаг в сторону. И повторить с начала... Простые движения, своеобразно соединяющие фламенко и румбу. И убежденная в своем гордом одиночестве, девушка не стеснялась их неуклюже вспоминать. Попутно зеленоволосая умудрялась аккомпанировать приставучему припеву:
- Э-э-э-э-э, макарена! - заглушая голос из магнитофона, пропела Умино, описывая бедрами характерный танцу круг. Если бы чучело и тыквенные головы могли аплодировать, то они делали бы это стоя. Однако импровизированная публика молчала, и сие обстоятельство не сильно огорчало застенчивую лягушку. Кабала ложных психологических установок и ограничивающие убеждения выстроились в своеобразные барьеры, мешающие непринужденному общению. Замыкаясь в своей социальной закрепощенности с циклической периодичностью, лишь наедине с собой она могла нарочито фальшивить. Могла подурачиться, и тем самым, как нельзя кстати, снять нажитое организационными заботами напряжение.
Мелодия, гармония и ритм, безусловно, неисчерпаем. Пройдут миллионы лет, и если музыка в нашем смысле будет еще существовать, то те же семь основных тонов нашей гаммы, в их мелодических и гармонических комбинациях, оживляемые ритмом, будут все еще служить источником новых музыкальных мыслей.
Закрепощенность как качество личности – склонность целиком закабалить себя ложными психологическими установками, стереотипами, ограничивающими убеждениями, предрассудками, являющимися барьерами в общении и мешающим раскрепоститься, выражать чувства и проявлять свою индивидуальность; неспособность снять социальную маску, чуждую для какой-то ситуации.
